Победительницей национального конкурса журналистских работ 2000 г. на тему "Крепка семья - крепка держава" была признана Ольга Юсова - журналистка нижегородской газеты "Новое дело". Редакция журнала "Женщина плюс" поздравляет Ольгу, и мы рады представить нашим читателям ее статью, присланную на конкурс. Думаем, что она будет интересна не только как работа победительницы, но и как получившее признание жюри представление о счастливой российской семье образца 2000 года.

Ольга Юсова

ЖИЛИ-БЫЛИ СТАРИК СО СТАРУХОЙ

Почему мы не можем любить друг друга всю жизнь так,
как любят двое стариков в заброшенной деревне?

Они живут в деревянной избушке в красивой деревне Каменка на высоком берегу Волги уже ровно сорок лет и четыре года. Простые крестьяне Мария Константиновна и Евгений Тимофеевич. Сейчас им обоим за семьдесят.

Из чего состоит их скудная на события жизнь? Из ранних подъемов, из тяжелых крестьянских трудов, из ожидания писем от давно покинувших родительский дом дочерей. И еще из любви, которая согревает их с первой встречи и которая, как прекрасная птица, совьет гнездо над их могилами, когда они, закончив свой путь, улягутся рядом в родной земле.

Деревня Каменка была когда-то огромной. А сейчас похожа на музей-заповедник. Черные срубы домов с заколоченными окнами терпеливо дожидаются городских покупателей, падких на экзотику русской глубинки. Старики со старухами, единственные обитатели деревни, тихо коротают здесь остаток своего века, как тени из прошлого, преданно охраняя покой и традиции почти исчезнувшего настоящего русского быта.

Мы оказались здесь в командировке по редакционному заданию и вынуждены были остановиться на ночлег. К себе в дом Мария Константиновна и Евгений Тимофеевич пустили нас с простодушным гостеприимством, без всякого страха, без мыслей о причиняемых им неудобствах - так открывают двери перед чужими людьми доверчивые и не успевшие познать коварства и зла дети.

И так же простодушно, нисколько не стесняясь нашего присутствия, они ежесекундно демонстрировали свою тихую, нежную и великую любовь друг к другу.

...Старуха долго сидела, согнувшись, на простой деревянной табуретке и пыталась натянуть на больные ноги валенки с калошами. Ёе старик молча сидел на такой же табуретке напротив и с жалостью наблюдал за ней.

- Куды наряжаисся-то? - делая вид, что ему это безразлично, спросил он.

- Так ить хлеб-то привезли уже, - просто ответила она.

- Давай хоть я схожу за хлебом-то, - предложил старик, приподнимаясь со своей табуретки.

- Да сиди уж, че там, - ласково отказалась старуха.

- Небось по женихам пошла! Уж ждут тама не дождутся! - подмигнул мне старик, и в глазах его зажглись озорные огоньки.

- А че им не ждать? Я вона кака - молода, красива! - окая по-волжски, старуха тут же подхватила его игру и тоже подмигнула мне. - Счас пойду, помоложе тя хоть найду.

- Вот и говорю: дай сам схожу, - так же окая, расхорохорился старик.

Я от всего сердца потешалась над их милой, простодушной шутливостью. Старуха так и не отдала своего права сходить "по женихам", накинула на худые плечи какой-то старый ватник и, с трудом открыв тяжелую дверь старого дома, поплелась по размокшей улице.

Старик без нее сразу погрустнел. Он так и остался сидеть на табуретке: то вздыхал, то гладил свою роскошную бороду, то закидывал одну ногу на другую, а сам все думал о чем-то с печалью в прозрачных от времени голубых глазах.

Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть этой его внезапно набежавшей печали, но не могла отвести от него глаз. "Да ведь он жить без нее не может!" - от этой элементарной догадки мне захотелось обнять этого простого, бесхитростного человека.

- Что, дядя Женя, помогаете вы тете Марусе? - я решила немного отвлечь его от грустных мыслей.

- Как же не помогать-то, милая? Умоталась она у меня за всю жизнь-то, - в его оканье слышалась такая нежность к старухе, что у меня внyтpи все задрожало. - Ноги больные, а все "сама", "сама"...

- И сколько вы живете вместе? - продолжала выпытывать я.

- Да уж сорок пять годов скоро будет, - ответил мой собеседник. Вдруг в глазах его снова сверкнул огонек, и он тем же тоном, каким шутил про "женихов", произнес:

- Все года с Марусей да с Mapусей одной... Ведь вот и развестись ба, да никого пока лучше моей Маруси и не нашел.

...Она вернулась с огромной авоськой хлеба и, не раздеваясь, опустилась на стул передохнуть. Дядя Женя словно ожил, взял из ее рук авоську и пошел выкладывать хлеб на место.

Покончив с хлебом, он отправился растапливать баню, чтобы соблюсти субботний ритуал.

Вот сейчас они пойдут вдвоем по-семейному, парить уставшую, натруженную плоть, смывая запахи свои деревенских забот, молодея от каждого прикосновения березового веника; лаская друг друга по-стариковски целомудренной, кроткой нежностью. Для меня, городской марсианки, высадившейся с раскаленной страстями звезды на их тихую, любовную планету, все это было в диковинку. Совместный поход стариков в баню мне показался глобальным знаковым действом.

В городе я почти не видела семейных пар, сумевших пронести любовь через всю жизнь. Чаще всего в брачных союзах лишь терпят и изо всех сил смиряются с существованием второй половины и в старости уже выглядят уставшими и смертельно надоевшими друг другу. В лучшем случае их объединяют дети, внуки или совместное пребывание на одной территории. Но уж никак не любовь, которая, как дешевая глиняная ваза, вдребезги разбилась еще где-то в самом начале их совместного пути.

Старики из Каменки перевернули все в моей безнадежно циничной голове.

...Они вернулись из бани с распаренными, красными, но просветленными лицами, как молодые влюбленные.

За ужином, такая же веселая, тетя Маруся чинно-блинно налила старику рюмочку самогонки, до конца выдерживая банную церемонию.

- Споем что ли? - она с легкостью уговорила бы меня, наверное, пойти и попрыгать с крыши в сугроб, так заразителен был ее послебанный задор. - Мы всегда за столом поем.

Старики пели в какой-то немыслимо высокой тональности, чистыми, красивыми голосами, по ходу раскладывая мелодию на подголоски, как слаженный, профессиональный дуэт. Во время пения старик ласково положил руку на плечо своей подруге.

Было уже поздно, но старики ни единым жестом не дали нам понять, что из-за нас ломается привычный им распорядок раннего отхода ко сну. Наверное, боялись обидеть.

- И что же, вы ни разу даже не поссорились за всю свою жизнь? - я уже сознательно брала у них интервью на тему любви.

- Ни разу, - ответила за обоих тетя Маруся и посмотрела на мужа.

В его глазах опять мелькнула шальная искорка.

- Ни разу, - подтвердил, он. - Хотя всякое бывало...

Он хитро улыбнулся, глядя тете Марусе в глаза, как будто спрашивая, можно ли рассказать? И она, смеясь над тем, что говорит, начала рассказывать первой.

...Один раз он ей "изменил". Шел с работы, заглянул к одной соседке, чтобы спросить у нее что-то. А та одинокая, давай за стол усаживать, водки наливать. Дядя Женя не заметил, как опьянел. Засиделся и домой не идет. Тетя Маруся со свекровью начали бегать и искать его везде. Добрые люди, как водится, подсказали, где следует искать. Услышав голоса своей жены и матери, незадачливый герой выскользнул из дома соседки через хлев и пустился наутек. Тетя Маруся со свекровью бросились догонять его.

- Бежим за ним-то, а сами боимся: как бы со стыда на себя руки не наложил, - смеясь, рассказывает она мне. - Думаем: "Лишь бы уж живой был!", так с матерью перепугались.

Поглаживая бороду, дядя Женя тоже смеется.

- А я бегу и думаю: "Ну все, уйдет от меня Маруся!" И точно - повеситься хотел. А потом решил: не буду сознаваться и все!

- Так вы простили его? - спрашиваю я.

- А че прощать-то? Ить так и не созналси! - вытирая слезы от смеха, говорит она.

Видно, это был самый страшный грех, который по молодости позволил себе дядя Женя против супружеской верности. До сих пор они вспоминают о нем смеясь, как о каком-то невинном недоразумении, которое даже тогда не омрачило их счастливой жизни.

...Пора было расходиться. Тетя Маруся подошла к буфету и стала выкладывать из него банки с солеными грибами и вареньем и запихивать все это в мою сумку.

- Возьмешь домой, чай в городе нигде такого не купишь, - уговаривала она меня.

Но мне было стыдно принимать от нее столь щедрые дары.

- Че отказываисся-то? Она ить от сердца предлагает, - заметил наблюдавший нашу суету старик.

У меня комок подкатил к горлу, и я вышла на улицу, чтобы они не заметили моих глупых и беспомощных слез.

Ну почему красоту и искренность простых отношений приходится открывать в далекой и заброшенной деревне? Почему не складываются семейные судьбы среди городского и благоустроенного быта, а здесь, среди доисторических колодцев, печек, навоза и распутицы, всю жизнь, как великую драгоценность, берегут свою любовь никому не известные и всеми забытые старики? Почему при своей бедности и тяжелых трудах они живут широко и щедро и как родных привечают совершенно посторонних людей?

...Когда мы укладывали вещи в машину, старики терпеливо топтались рядом, иногда беспокойно спрашивая, не забыли ли мы чего. Потом они долго махали нам руками на прощание. Оглянувшись, из окна машины я увидела, как старик медленно повёл свою бесценную подругу в дом, поддерживая под руку, чтобы она не поскользнулась на весеннем ненадежном снегу.