Рыдая, клокотать слезами и хвататься
За горло и за грудь, как при смерти больной, -
Быть может только так должны стихи читаться,
Но только не стихи, написанные мной.
Моя живая боль, моя сквозная рана
Таятся глубже дна и выше облаков.
Тревога - есть волна космического плана,
Так много до меня проплывшая веков,
Ничто не утолит её магнит и тягу -
Раскачивать, сжимать, захлёстывать и влечь.
Мы ей благодаря изобрели бумагу,
Вино, и колесо, и всё, что входит в речь.
Завывкой чаровать и глазками пытаться
Вылазить из орбит, и брызгаться слюной, -
Быть может, только так должны стихи читаться,
Но только не стихи, написанные мной.
О, да, трудней всего мне воздухом питаться,
Со свистом я дышу, и голос мой продрог, -
Со свистом и должны стихи мои читаться,
Как свежая листва, как воздуха поток.
Тут свищет мой запрет на "чтенье с выраженьем",
На этот страшный сон в брильянтах мертвеца.
Вот на какой балде читателя мы женим -
На завыванье чар под маскою лица!..
Завывкой чаровать и глазками пытаться
Вылазить из орбит, как призрак заводной, -
Быть может, только так должны стихи читаться,
Но только не стихи, написанные мной.
